Вро́нский ещё раз оки́нул взгля́дом преле́стные, люби́мые фо́рмы ло́шади, дрожа́вшей всем те́лом, и,с трудо́м оторва́вшись от э́того зре́лища, вы́шел из бара́ка.
Vrónskij ješčó raz okínul vzgljádom preléstnyje, ljubímyje fórmy lóšadi, drožávšej vsem télom, i,s trudóm otorvávšisʹ ot étovo zrélišča, výšel iz baráka.
Vronsky once more took in in one glance the exquisite lines of his favorite mare; who was quivering all over, andwith an effort he tore himself from the sight of her, and went out of the stable.
